Формирование психологии идеологического избранничества можно проследить по книге
И.Р. Шафаревича «Социализм как
явление мировой истории», начиная с утопии Платона «Государство». Прежде всего,
выделяется класс посвящённых, или избранных, остальные делятся на приближённых и отверженных. Посвящённые – группа эзотериков,
приобщённых к тайным целям и методам тотального
идеологического служения. Идеологические
маньяки являются носителями
идеологического откровения, их потребности оказываются требованиями самой
идеологии. Приближённые служат слепым орудием посвящённых, или материалом идеологического переустройства.
Наиболее заслуженные из них могут стать посвящёнными.
Неугодные же отбрасываются в отверженные.
Отверженные
– большая часть живущих – принципиально чужды идеологии; сопротивляющиеся из
них подлежат уничтожению, оставшиеся – порабощению режимом лжи и насилия. От
рождения и до смерти отверженный
отвержен и путь в посвящённые ему
закрыт. Иногда отверженный может
пробиться в приближённые, но и здесь
он на подозрении по происхождению.
Избранные и посвящённые
погружены в особое идеологическое поле,
где культивируются античеловеческие качества. Прежде всего, идеомания ведёт к отрыву от традиционной культуры и её
истоков. Духовно-нравственная деградация сопровождается созданием
псевдокультуры, которая разрушает дисциплинирующие нравственные устои,
раскрепощает демонические влечения. Идеологически посвящённый представляет собой тип духовного отщепенца, могущего происходить из любой социальной
группы. Его мироощущение формируется вне укоренённости в истории, культуре,
традициях.
В «Государстве» Платона существует разделение на философов (посвящённые),
стражников (Приближённые), ремесленников
и земледельцев (отверженные). Первые
создают законы. Их «страстно влечёт к
познанию, приоткрывающему им вечно сущее и не изменяемое возникновением и
уничтожением бытие». Философы
пополняются за счёт лучших стражей.
Им принадлежит неограниченная власть в государстве. Стражники и воины –
охраняют законы, лучшие их качества – это «качества
сторожевой собаки». Ремесленники
и земледельцы никогда не могут стать стражниками.
В христианской ереси катаров совершенные
(посвящённые) составляли эзотерическую часть секты. Верящие (приближённые) должны были относиться к совершенному как к божеству и
поклоняться ему. Совершенным было
открыто всё учение секты вплоть до крайних её взглядов. Для самовоспитания они
в мирской жизни должны были соблюдать многочисленные запреты. Верящие обязаны были содержать совершенных. Отверженные же – это большая часть людей, души и тела их являются
порождением зла. Они не имеют надежды на спасение и обречены погибнуть.
Ярко выражена психология избранничества в секте XIII–ХIV веков «Свободные духи». Свободный дух – «это царь и
властелин всего сущего, ему принадлежит всё, и он может им распоряжаться по
своему усмотрению». Свободные духи
безгрешны и свободны от моральных ограничений. Ничто, совершённое плотью такого
человека, «не может ни уменьшить, ни
увеличить его божественности». Поэтому он может предоставить ей полную
свободу: «Пусть лучше погибнет целое
государство, чем он воздержится от того, что требует его природа».
В ХV веке у таборитов верные, избранники
Божии, апостолы (посвящённые) требовали уничтожения всех злых, врагов Божиих (отверженных).
Действовать при этом было необходимо «ревностно
и жёстко».
В ХV веке у анабаптистов избранные –
это святые, чистые, которые свободны
от всех запретов.
Все христианские секты и в этом измерении
насаждали антихристианский дух.
Томас
Мюнцер в XVI веке утверждал, что
власть Бога на земле – это власть избранных
(община, церковь, господство избранных). Этот народ является зеркалом всего
мира. Для различения добра от зла, Бога от дьявола все должны довериться избранному. Он же «должен изложить откровение и идти вперёд, во главе». Приближённые должны исполнять роль меча
для истребления безбожников. Безбожники же (отверженные) не имеют
права жить, «разве только избранные им
это позволят».
В XVI веке у Томаса Мора замкнутое сословие отцов
(посвящённых) руководит государством, которое регулирует всю жизнь в
стране. Главное занятие их состоит в «заботе
и наблюдении, чтобы никто не сидел праздно, а чтобы каждый усердно занимался
своим трудом». Сами они освобождены от трудовой повинности. Отверженных Томас Мор характеризует так:
«Простой народ с его тупой
сообразительностью не в силах добраться до таких выводов, да ему и жизни на это
не хватит, так как она занята у него добыванием пропитания».
В «Городе Солнца» Томаса Кампанеллы (XVI–нач. XVII в.) Верховный правитель, называемый также Солнцем, Метафизиком, – это самый учёный человек общества, знающий «историю всех народов, все обычаи,
религиозные обряды, законы», знакомый со всеми науками. При Метафизике каста посвящённых – высокие должностные лица, сочетающие и функции
жречества. Они обязаны «очищать совесть
граждан». И Мор и Кампанелла предполагали наличие рабства.
В так называемом «Союзе равных» во Франции эпохи Великой революции равные – те же посвящённые и избранные,
занимающие далеко неравное со всеми остальными положение. Они формируют план
переустройства общества, поставляют для этого кадры и контролируют весь
процесс. Большая же часть общества – отверженные – служит слепым орудием такого
строительства.
Все идеократические
сообщества созданы на небытийной основе и распространяют вокруг себя
атмосферу разрушения и подавления: ненависть, агрессивность, тотальный
контроль, все регламентируется, нивелируется, отменяются традиции, органичные
нормы, разрушаются естественные границы. В некоторых идеологических системах
открыто именовался движущий их дух. В секте «Свободных духов» культивировалось
люциферианство, существовало поклонение сатане. У восставших еретиков в Умбрии
в Италии в 20-е годы XIV века высшим божеством был сатана. Рентеры в Англии XVIII века утверждали тождество дьявола и Бога: «Дьявол есть Бог, ад есть небо, грех – святость, проклятие – спасение». Такая онтология вела к
соответствующей морали: «наиболее
совершенны или любезны Богу те мужчины и женщины, которые совершают наибольшие
грехи с наименьшим раскаянием». Так француз Мелье – утопический коммунист
– говорил о себе: «Я сам сейчас не более
как ничто». Последними словами
его завещания были: «Этим ничто я тут и закончу». Французский
материалист Дешан в своей «Истинной
системе» написал: «Всё – Ничто. Всё и
Ничто – одно и то же… В чём
причина существования? Ответ. Причина в том, что ничто есть нечто, в том, что оно – существование, в том, что оно – всё…
Бог есть ничто: само существование».
Идеологически одержимые – посвящённые – спаяны в воинственный
орден избранных – отщепенцев от человеческого сообщества.
В XIX веке анархист М.А. Бакунин
поучал: «Революционер – человек обречённый. Все нежные чувства
родства, любви, дружбы, благодарности и даже самой чести должны быть задавлены
в революционере. Он не революционер, если ему чего-либо жалко в этом мире. Он
знает только одну науку – науку разрушения». С.Г. Нечаев (Ленин
называл его «титаном революции»)
доводит принципы маниакального
отщепенства до совершенства в «Катехизисе революционеров»: «Революционер – человек обречённый. У него
нет ни своих интересов, ни дел, ни чувств, ни привязанностей, ни собственности,
ни даже имени. Всё в нём поглощено единым исключительным интересом, единой
мыслью, единой страстью – революцией». Таким образом, посвящённый, или избранный
(революционер) – безличен и является слепым орудием, «плотью» и проводником
идеологии. О роли приближённых в
«Катехизисе» сказано: «У каждого товарища
должно быть под рукою несколько революционеров 2-го и 3-го разрядов, то есть не совсем посвящённых. На них он должен
смотреть, как на часть общего революционного капитала, отданного в его
распоряжение». Отверженному же миру Нечаев отводил традиционную участь –
уничтожение.
Так обстояло дело во всех идеократических режимах вплоть до
нашего времени, когда избранные
называли себя революционерами, нашей
партией, авангардом, гегемоном, пролетариатом, передовым, или революционным,
классом, а с начала девяностых годов – демократами.
Приближённые – это союзники пролетариата, социально близкие. Отверженные же – это классовые враги, буржуи, враги народа, в
первой половине девяностых они именовались красно-коричневыми,
коммуно-фашистами. Меняются
наименования, но един психологический тип и конституция – функциональная
структура, только оттачивающиеся в веках.
Каковы общие черты избранных, посвящённых? Они ощущают причастность к некоему тайному тотальному заданию и
регламентируют в соответствии с ним всю свою жизнь. Вместе с тем, избранный чувствует необузданную волю к
подчинению мироздания идеологическим потребностям, к уничтожению всего, что
этому сопротивляется. На этой основе он ощущает единство со всеми, кто «посвящен» в тайну служения (товарищи),
испытывает враждебное отношение ко всем остальным людям. Посвящённый, всецело подчиняясь идеологическим нормам, ощущает себя
неким источником правил для всех, распорядителем всего. Поэтому посвящённые чувствуют себя свободными от
общечеловеческих норм, используют их как средство в достижении идеологических
целей. Этим объясняется беспринципное манипулирование моральными принципами,
тем более чудовищное, что оно не осознается.
Психология идеологического избранничества – это одержимость духами (бесами) небытия, идеологическая маниакальность, переживаемая как откровение: «Верховенский весь трясётся от бесовской одержимости, вовлекая всех в
исступлённое вихревое кружение. Всюду он в центре, он за всеми и за всех. Он – бес, вселяющийся во всех и овладевающий
всеми. Но и сам он бесноватый. Петр
Верховенский, прежде всего, человек совершенно опустошённый, в нём нет никакого
содержания. Бесы окончательно овладели им и сделали его своим послушным
орудием. Он перестал быть образом и подобием Божиим, в нём потерян уже лик
человеческий. Одержимость ложной идеей
сделала Петра Верховенского нравственным
идиотом» (Н.А. Бердяев). Нравственный
идиотизм – это критерий идеологической
вменяемости.
Таким образом, посвящённые – это «плоть» небытийной идеологии. Члены
этого замкнутого сословия обретают внечеловеческий характер, познают высшее, истинное знание о мире.
Апеллируя к этому знанию, каста посвящённых стремится перестроить мир в
соответствии с ним. Для этого необходимо установить господство избранных, сосредоточить в их руках
власть. Носителем идеологии не может быть какой-либо народ, класс, социальная
группа, поскольку идеология враждебна всякому органичному социуму и нацелена на
его разрушение. Быть идеологической
плотью может лишь то общественное образование, которое изначально сложилось
на идеологических принципах. РСДРП(б)-ВКП(б)-КПСС
– это союз идеологически посвящённых,
идеологически избранных, верных
идеологии. Не случайно Сталин называл партию своеобразным орденом меченосцев, а Бухарин – революционным орденом. Это новая общественная (по существу
антиобщественная) организация, несущая новую весть о мироустройстве,
объединяющая кадры глобального переустройства и во имя этого призванная
внедряться во все сферы жизни. Парт-ячейка
проводит решения партии, которые должны нейтрализовать всякие проявления
жизнеутверждающей воли во всех органичных ячейках общества. Этим положительная
структура общества продублирована структурой
ирреальности, цель которой – перерождение общества по небытийному проекту: «Партия
– союз людей особого склада: вооруженные идеологией, они причастны новой
действительности, которую эта идеология обещает миру» (А. Безансон).
Отношение к миру как к сырью для
идеологического переустройства отменяет все законы, моральные нормы, традиции,
естественные границы: «Диктатура
пролетариата есть власть, осуществляемая партией, опирающейся на насилие и не связанной никакими законами»
(В.И. Ленин); «Большевизм есть партия,
несущая идею претворения в жизнь того, что считается невозможным, неосуществимым
и недопустимым. Мы – партия, состоящая из людей, делающих из
невозможного возможное» (Г.Л. Пятаков).
Идеологическая одержимость проникает в святая святых внутренней жизни человека:
«Всё, на чём лежит печать человеческой
воли, не должно, не может считаться
неприкосновенным, связанным с какими-то непреодолимыми законами» (Г.Л.
Пятаков). Попрание всего и вся, одержимость святотатством наделяет чувством
миссионерства при полном подчинении себя «великой» миссии радикальной переломки
мироздания. Партия и есть сообщество
людей революционной миссии, поэтому «ради
чести и счастья быть в её рядах мы должны действительно пожертвовать и
гордостью, и самолюбием, и всем прочим» (Г.Л. Пятаков[1]). В идеологизированном сознании размываются
незыблемые жизненные ориентиры, произвольное обращение с нравственными
категориями превращается в общезначимое моральное предписание. Истина
становится относительной и классовой, мораль – революционной или буржуазной,
жизненные устои – реакционными, а
различные формы необузданной анархии, насилия и разрушения – прогрессивными, революционными.
Коммунистическая партия,[2]
стремилась к распространению своей частичности на весь мир, требовала от своих
служителей полной самоотдачи. Вместе с тем идеология редуцирует[3]
человеческий микрокосм к партийной частичности, что лишает человека ощущения
собственного «Я», делает его невменяемым и парализует волю: «Возвращаясь в партию, мы выбрасываем из
головы все ею осуждённые убеждения, хотя бы мы их защищали, находясь в
оппозиции… В прибегании к этому насилию, с целью сломить себя и быть в полном
согласии с партией и сказывается суть настоящего большевика-коммуниста… Я буду
считать чёрным то, что считал, и что могло мне казаться белым, так как для меня
нет жизни вне партии, вне согласия с ней» (Г.Л. Пятаков). Критерий истины –
в партии, более того, партия и есть сама истина: «Я знаю, что быть правым против партии нельзя. Правым можно быть только
с партией, ибо других путей реализации правоты история не создала» (Л.
Троцкий). Весь жизненный горизонт сужается до партикулярного – частичного, то
есть партийного. То, что не поименовано партийным языком, – не существует и не
имеет права на существование. Место физической
Вселенной, логического универсума занимает система партийного просвещения, идеологический универсум.
Насильственное превращение себя в винтик
партии наделяет внутренней мотивацией для осуществления неограниченного насилия
в обществе. Лишая человека всех человеческих достоинств и даже признаков, орден меченосцев одарял своих «рыцарей»
ощущением огромной власти, чувством повелителей мира, ибо члены партии являются
винтиками коллективного демиурга,
захваченного глобальным переустройством мироздания. Но даже стремление к власти
в данном случае не могло быть подлинным и не могло реализовываться вполне. Ибо
подобное самоотождествление с идеологией – крайняя степень идеомании – делает человека нежизнеспособным вне партии. Это видно
на примере неудачливых вождей коммунистической оппозиции. Будучи на гребне
партийной карьеры, они производили впечатление гигантов, имеющих чёткие цели,
железную волю, огромную мощь в манипулировании массами. Но как только судьба
выбрасывала их за пределы генеральной
линии партии, они оказывались безвольными слизняками. И даже перед лицом
смерти, на которую их обрекла партия, они оставались преданными ей (Каменев,
Зиновьев, Пятаков, Бухарин).
Комментариев нет:
Отправить комментарий